усталым чем Карлсон, но у него в кровеносной системе еще крутились стимуляторы. — Мы сами почти ничего не знаем. Подобрали его возле Подмостков, запросили адрес, подвезли на такси, как только закончился комендантский час. Когда он придет в себя, спросите его лично.
— Сколько я вам должна? — спохватилась Клара, увидев, что мужчины собираются уходить.
— Ни единого евроцента, — отмахнулся потеющий. — Хорошие люди должны помогать другим хорошим людям. Без этого мир рухнет и всем хорошим людям будет плохо.
Автопилот провел Карла внутрь квартиры, довел до любимого головоломом места в углу и мягко опустил его в кучу одеял, ковров и подушек.
Клара любовалась его неуклюжей, но чертовски милой моторикой, а когда спохватилась, доставившие Карлсона мужчины уже тихо ушли.
Аудиокамеры, подключенные к расширенному пространству Клары зафиксировали их спуск и фрагмент диалога, который они отчего-то вели голосом.
— Ты видел, как девушка на тебя смотрела? Это все потому, что от тебя воняет. Я не прошу бросить курить, но хотя бы не пачку за ночь. Они же денег стоят и всех вокруг раздражают!
— Давай назовем мое курение разновидностью эскапизма, — отвечал корсиканцу напарник. — Я выставляю между собой и окружающим миром дымовую завесу, раз уж баррикады не разрешают строить.
— Сейчас ты начнешь говорить о том, что мир — это иллюзия, а потому подобное следует лечить подобным.
— Дерьмо это, а не иллюзия, — выругался потливый. — Некоторые утешают себя тем, что вокруг только иллюзия дерьма, но она уж слишком убедительно пахнет…
— Совсем как ты, — перебил собеседника корсиканец.
— А отчего тогда хорошие люди предпочитают жить так высоко?
Кларе Найтингейл, которая с интересом слушала диалог мужчин, показалось, что потливый сопроводил реплику активной жестикуляцией или пакетом данных по лучу.
— Андеграунд мертв! Катакомбы Массалии когда-то спасали христиан, но сейчас подземелья выглядят очередной корпорацией, разве что не уплачивающей налоги в бюджет. О представительстве в парламенте молчу, уверен, там все давно схвачено.
— Допустим ты прав, — корсиканец был вежлив и спокоен, как человек, тщательно оценивающий каждый свой шаг, поскольку запаса оставшихся сил может не хватить до конца пути.
— Я прав! — тут же встрял потливый.
— Допустим, но куда двигаться нам. Не строить же свою корпорацию. Какова, по-твоему, альтернатива?
— Дерьмо превращается в перегной, перегной в почву. А на хорошей почве лучше растет трава.
— Давно с прополки вернулся? Предлагаешь ждать, пока все не только сгниет, но и зазеленеет?
— Не нужна соловью золотая клетка, а нужна зеленая ветка!
— Какой же порой идеалист…
— Потому и курю, чтобы не словить дефицит цинизма в крови.
А затем внизу хлопнула дверь и вновь стало тихо.
81
Без адреалиновых очков, которые куда-то бесследно пропали, Диал-Ап чувствовал себя голым и немощным.
Помимо очков неведомо куда из памяти выпало несколько часов жизни. Судя по тому, что очнулся Диал-Ап за городом, мокрый, грязный и густо посыпанный пылью, ночка выдалась буйной и достойной мемуаров.
Вызвать такси получилось лишь после часовой прогулки, которая со стороны, должно быть, напоминала путешествие одинокого зомби за дефицитными мозгами.
Страшно болела голова — чип констатировал сотрясение мозга и жаловался на сбойные сектора в аппаратной памяти, что могло вылиться в серьезные расходы на ремонт.
Чуть легче, но только совсем немного, напоминали о себе конечности. От них шла ноющая боль: чип утешал Диал-Апа отсутствием симптомов, которые указывали бы на переломы. После некоторых движений Диал-Апу казалось, что микросхема его обманывает.
Беспилотное такси до Подмостков задрало такой тариф, что с четверть минуты Диал-Ап подумывал дойти до города пешком. С болью в ногах он кое-как договорился, а голова на свежем воздухе болела и вовсе умеренно.
Однако, представив как отреагируют на ковыляющего из пригородов бродягу некоторые криминальные элементы, Диал-Ап согласился с непомерными тратами.
На итоговую сумму, как удалось узнать после того, как такси поехало по нужному адресу, влиял внешний вид пассажира, необходимость очистки салона после поездки, повышенный риск вандализма, а сверху все это удваивалось из-за начавшейся ночью локальной корпоративной войны. Проложенный автопилотом извилистый маршрут лавировал между локальными очагами конфликта, но затем сворачивал в демилитаризованную зону, удерживаемую силами Корпола.
Лучше не пробовать восстанавливать утраченные воспоминания, подумал Диал-Ап, развалившись в кресле такси. Мало ли, что куда могла вывести кривая?
Мысли невольно зацепились за последние воспоминания, должно быть потому конечной точкой маршрута стали Подмостки, а не жилая конура с капельным душем на этаже и чертовски мягкой кроватью. Душа просила выпить, тело противилось, отзывалось тошнотой на одну мысль про алкоголь.
Как там Карлсон, наконец подумал Диал-Ап, находя тему, не связанную напрямую с бухлом.
Звонить через чип, особенно когда у тебя сотрясение мозга — явный симптом прогрессирующего мазохизма. Мобильник Диал-Ап потерял при неизвестных обстоятельствах. Пришлось вновь тратить деньги, осуществляя запрос через аппаратуру такси.
Абонент находился в зоне уверенного приема, но не отвечал. Сделав две попытки, Диал-Ап убедился, что корпоративная война не затронула головолома и успокоился. Значит, то небольшое дело по взлому какой-то дамочки, которое заказал пройдоха Морган, выгорело и Карл выпал в свой традиционный релакс.
Выходить из теплого уютного салона не хотелось, но таймер обратного отсчета до запуска оплаты за простой был убедителен.
На парковке, помимо пары албанских трейлеров, стоял ситикар последней модели. Это было настолько необычно, что Диал-Ап даже обошел диковинку кругом. Машину пока не трогали, справедливо опасаясь неизвестности.
Режим корпоративной войны предполагал повышенную осторожность по отношению к необычному, а такие ситикары в трущобах появлялись на порядок реже тяжелых броневиков Корпола.
“Буфер” встретил Диал-Апа тишиной и аномальным спокойствием. Завсегдатаев отпугивала сидящая на пластиковом стуле под тентом с выцветшей рекламой чипсов хозяйка ситикара.
Она выделялась на фоне гигантских, ныне молчащих колонок, противоестественно чистых дорожек и протертых столиков как выделяется оплавленный остов Эйфелевой башни среди радиоактивных руин Парижа.
— Кажется, ты мне и нужен, — тихо сказала дама Диал-Апу. — Присаживайся.
Какая-то неведомая техника донесла ее голос так четко, будто расстояние не превышало десяток метров.
Словно загипнотизированный Диал-Ап подошел к единственному занятому столику и пристроился на краешек стула напротив дамы.
— Что будешь пить? — поинтересовалась дама пока Диал-Ап безмолвно таращился на нее. В Массалии костюмы из натуральной ткани и безупречную фигуру могли себе позволить только хорошо оплачиваемые корпоративные служащие.
Помимо этого, на незнакомке были адреалиновые очки незнакомой модели, а чуть поодаль от ее стула застыл, похожий на гигантский фаллос, робот-ассистент.
Только один он стоил втрое дороже всего “Буфера”, включая кухню-лабораторию, порой торгующую экспериментальными наркотиками.
— Какую-нибудь шипучку, — решился Диал-Ап, предположив, что молчания ему не простят.
— Без алкоголя и стимуляторов? — насмешливо фыркнула дама. — Мне отчего-то показалось, что тебе
